ВОПРОС: Как известно, непрестанная молитва, заповеданная нам. Святыми Отцами – это постоянное чтение молитвы Иисусовой: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного». Почему Вы говорите о ней мало, а основное внимание уделяете некой «обращенности души к Богу»?
ОТВЕТ: Иисусова молитва – одна из многих форм обращенности души к Богу...
ВОПРОС: Одна из многих форм?
ОТВЕТ: Да, одна из многих форм, потому что большинство людей обращается к Богу своими словами или же словами молитв из молитвословов, Псалтири и других церковных книг. И потому, исходя из этого, я говорю о сути молитвы, что это – живая обращенность души к Живому Богу. Если эта обращенность постоянна и совершается посредством произношения молитвы Иисусовой, то это есть непрестанная Иисусова молитва. О ней много написано в «Добротолюбии», у святителя Игнатия Брянчанинова и в других святоотеческих книгах, потому на эту тему мы и не распространяемся – тот, кто хочет заниматься Иисусовой молитвой, имеет достаточно пособий по этому деланию. Конечно, хорошо еще иметь и живого верного наставника, но это – «аще кто обрящет».
Сегодня различная житейская многопопечительность и суета препятствуют приобретению непрестанной Иисусовой молитвы не только простым мирянам, но и тем, кто отрекся от мира и ушел в монастыри. Но молиться все-таки нужно, потому что без молитвы не бывает христианской жизни, без молитвы не совершается никакая добродетель, без молитвы душа томится и изнемогает, какими бы внешне благочестивыми делами она не занималась. Потому мы по преимуществу говорим о молитве, которая может быть совершаема среди суеты, среди житейских забот, среди различных искушений и недоумений, которые нас ежедневно постигают.
Пусть эта молитва у нас еще не непрестанная, но надо стараться о том, чтобы она была хоть и совершаемой время от времени, но живой – такой искренней сердечной обращенностью к Богу, чтобы мы чувствовали, что мы – помолились, излили пред Богом то, что было у нас на душе. Таким образом, вынуждаемые различными житейскими обстоятельствами, старались бы такие сердечные молитвенные воздыхания и вопли воссылать Богу все чаще и чаще – как уставший пловец среди волн жадно глотает воздух.
Как весьма правильно выразился некий старец, сейчас наши духовные руководители и воспитатели – это скорби, напасти и болезни. Не в том смысле, что они руководят нами в духовной жизни подобно старцам, а именно, что они напоминают нам о необходимости живой молитвы к Живому Богу. Ведь сегодня мы так осуетились, что часто забываем о цели своей христианской жизни, о своей безсмертной душе и о Боге, погружаясь в суету «по уши». А скорби, напасти, искушения, недоумения, понуждая если не к непрестанной молитве, то хотя бы к совершаемой время от времени, обращают наш взор к небу... Но эта молитва и ценна-то именно тем, что она хоть краткая, но зато – более живая, потому что, находясь в скорби, мы от всего сердца вопием: «Господи, помилуй!.. Господи, вразуми!.. Господи, укрепи!..» Таким образом, тем людям, которые осуетились до самозабвения, предоставляется такая вот «последняя возможность» вопиять из омута, в который они попали: «Помилуй мя!..» И Господь принимает эту молитву, ибо Он Сам сказал: «Призови Мя в день скорби твоея и изму тя, и прославиши Мя» (Пс. 49, 15). Вот о такой молитве у нас и идет теперь речь.
ВОПРОС: И все-таки складывается мнение, что Вы говорите о молитве более низкой по своему уровню в сравнении с молитвой Иисусовой, которая является деланием высоким.
ОТВЕТ: Уровень молитвы определяется уровнем ее веры, чистоты, благоговения и смирения – с какой верой и любовью человек прилепляется ко Господу, и что он этой верой получает от Него. Этим определяется уровень молитвы. А слова «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго» – это просто как общепринятое правило, сложившееся на основе длительного святоотеческого опыта, но не как обязательное узаконение, потому что в святоотеческой традиции мы видим и иные примеры. Преподобный Иоанникий Великий непрестанно читал: «Упование мое Отец, Прибежище мое Сын, покров мой Дух Святый». Другие отцы читали стих из 69 псалма: «Боже, в помощь мою вонми, Господи, помощи ми потщися». А Киево-Печерские подвижники вообще читали наизусть Псалтирь. Так что важна не сама форма произношения, не внешние слова, которые мы произносим, а глубина веры, смирения и любви.
Живое благоговейное обращение души к Живому Богу, пусть даже немощное и слабое, уже есть молитва, которая в дальнейшем возрастает и укрепляется в благоговейной душе. А в какой форме она выражается, это бывает очень разнообразно. Каждый человек делает это по-своему, в своих обстоятельствах, со своим чувством, со своим расположением, обращаясь к Богу со своей нуждой, просьбой или благодарностью. Это нужно понять, чтобы не усвоить себе превратного мнения о самой молитве.
...
ВОПРОС: А какие еще бывают ошибки у тех, кто стремится к возделыванию молитвы?
ОТВЕТ: Мы, конечно, должны стремиться к приобретению Иисусовой молитвы. Но нередко из-за нашего нерадения и внешних неблагоприятных обстоятельств эта молитва не получается такой, какой ее желалось бы иметь. Поэтому всеми силами нужно стараться, чтобы, по крайней мере, не терять нам молитвы вынужденной – молитвы в скорбях, напастях, искушениях, недоумениях и других подобных обстоятельствах.
...
ВОПРОС: Но ошибки в молитвенном делании, наверное, бывают не только в пустыни?
ОТВЕТ: К сожалению, подобные уклонения бывают и в монастырях, и в миру, весьма распространена, к примеру такая ошибка. Прочитал кто-то об Иисусовой молитве и с ревностью берется за нее, но тут же вскоре начинает это афишировать, строить из себя «молитвенника». А ведь, как известно, всякая добродетель, которая не хранится в тайне, теряется. Она не может быть истинной добродетелью, ибо сказано: «Смотрите, не творите милостыни вашей пред людьми с тем, чтобы они видели вас: иначе не будет вам награды от Отца вашего Небесного...» (Мф. 6, 1-6).
А сегодня некоторые «молитвенники»: взял четки чуть ли ни в метр длиной и ходит по двору – дескать, вот он молится! Причем, если он даже вышел помолиться на свежий воздух, то почему-то ходит в таком месте, чтобы его все видели, а не прохаживается где-нибудь тихонько в укромном местечке. (Кстати сказать, только в некоторых случаях можно допускать себе хождение при молитве. Это в основном при борьбе с дремотой, но и то лучше стоять, а не ходить. Или если ходить, то очень медленно).
И таких искажений при молитвенном делании немало. Посему, чтобы об этом не говорить пространно, общим словом скажу, что молитва начинается не с длинных четок, не с унылого вида и, тем более, не с одного лишь внешнего вида самозамкнутости и «молитвенной углубленности». Потому что показной аскетизм есть то самое фарисейство, которое обличал Господь наш Иисус Христос еще в I веке и о чем написано в Евангелии.
Всякую добродетель необходимо стараться скрыть от посторонних глаз, в том числе и молитву. О том, как старые монахи скрывали свои добродетели, расскажу случай, который был у меня с одним таким монахом. Поскольку я знаю его уже много лет, однажды я задал ему несколько дерзкий вопрос. Почему он, когда кто-то приходит к нему в келью, не молчит, а говорит о том, о другом, пятом, десятом... расспрашивает о новостях, и так далее. Зачем ему такие пустые разговоры? Говорю: «Отец К., ведь Вы занимаетесь Иисусовой молитвой, а разговоры ведете какие-то мирские, суетные и совершенно ненужные». Он выслушал меня, сел, сморщился и говорит: «Да ты знаешь, что я тебе скажу, вот придет человек... не будешь же сидеть показываться молитвенником... нужно хоть что-то говорить, иначе еще обидится. Вот и говорю что-нибудь, лишь бы не молчать». И я подумал: «Да, видишь как – он намеренно себя так ведет, просто скрывая свою молитвенность, болтает, что придет в голову, чтобы не показаться молитвенником».
К сожалению, сейчас не только в монастырских дворах можно заметить подобных «молитвенников» – даже в мирских храмах их стало немало: с большими четками, в длинных черных одеждах, с мрачными, отрешенно-аскетическими лицами. Особенно часто на эту удочку попадаются женщины. Смотришь: вроде бы с виду подвижница, молитвенница. Но внутренне содержание там может быть совсем другое. Попробуй только тронь пальцем (скажи что-то невпопад, не по ней) – палец может откусить. Архимандрит Тихон (Агриков), старец, который многим известен, таких «молитвенников» называл «холодильниками». Раскрывая их суть, он говорил, что внешне они вроде бы молятся, но внутри у них нет любовной, смиренной, искренней обращенности к Богу, а есть только какая-то исступленная, холодная ее форма, которая и самому человеку не приносит пользы, и ближним несет один лишь соблазн, смущение и вред для души – вплоть до того, что совсем отбивает от веры и от Церкви. В общении с такими людьми не чувствуется тепла Христова, а наоборот – веет от них тартарским холодом.
Так что при делании молитвы это нужно иметь в виду – чтобы не попасть в подобную яму.
...
ВОПРОС: Сознавая наше сегодняшнее всеобщее бедственное духовное состояние, как можно сохраниться от уныния, чтобы вовсе не опустить руки и не оставить спасительной ревности по Бозе?
ОТВЕТ: Мне думается, что в наше непростое время при оскудении духовных наставников в возделывании непрестанной Иисусовой молитвы, при оскудении вообще духовного опыта, который передавался прежде из поколения в поколение, весьма полезно иметь для себя ориентиром слово Господне к преподобному Пахомию Великому, которое было изречено о монахах последнего времени: «А иже по тебе (т.е. после тебя) быти имут, в мрачном рве тобою виденнии, не имуще таковых наставников, могущих от того мрака извести их, самовольным своим произволением отскочивше от тьмы, светлым заповедей Моих путем усердно пойдут, и угодни Мне обрящутся». Из этих слов явствует, что мы не должны предаваться самооправданию, что не имеем благоприятных условий для спасения, но усердно заниматься самоисправлением по заповедям Христовым.
Во-первых, нужно стараться сохранять мир и живую молитву во время суеты, недоумений и искушений – чтобы не искать «того, сам не знаю чего», но в вере, смирении и любви припадать ко Господу и изливать пред Ним всю душу. Как говорили уже много раз, не нужно впадать в мечтательность: «Я буду заниматься своим спасением тогда, когда буду сидеть в келье один или когда уйду в пустыню – вот тогда я буду молиться, тогда я буду исполнять правило. А сейчас какая молитва? Такая суета, что я только пришел в келью, голову на подушку – и конец всему!»
Во-вторых, каждый вечер мы должны анализировать, как прошел день, каяться в тех грехах, которые мы сотворили в течение этого дня и настраиваться на предстоящий день – как его должно прожить, как должно встретить могущие постигнуть нас искушения, чтобы поступить в них по заповедям Христовым.
Ну, и, в-третьих, по возможности более часто исповедоваться и причащаться, и сверять свою жизнь с учением Святых Отцов и заповедями евангельскими.
Если будем так поступать, то мы будем идти путем спасения, и Господь нас не оставит.
«Из бесед с кавказским пустынником»
