Различие мировоззрений Л.А. и м.Екатерины я почувствовала вскоре, что говорят, "на своей шкуре", явившись в Сергиев Посад как представитель "питерского" благочестия, которое для "москвичей" было весьма сомнительным. Тем не менее вскоре та атмосфера, в которую я окунулась, оказалась теплее и как бы ближе, роднее душе (по природе христианке), несмотря на ее внешнюю суровость и некоторую неотмирность. Различие мировоззрений проявилось явственно в отношении к одному эпизоду из жизни Петергофской общины 1920-х годов. Л.А. знала о нем непосредственно, а м.Екатерина - по рассказам игумении Серафимы, с которой после войны прожила вместе 20 лет.
Речь идет о м.Евсевии, больной туберкулезом, которую сестры взяли в общину. М.Екатерина говорила, что для нее сделали все, что можно и нужно было с христианской точки зрения: окружили необходимой заботой, подготовили к монашеству и в конце концов к христианской кончине, которая и последовала вскоре. Л.А. считала, что забота о больной была недостаточной, что нужно было максимально бороться за ее земную жизнь, побеспокоиться о лечении (что в те годы было, конечно, затруднительно для сестер полулегальной общины).
Вспоминается , как впервые я пришла к м.Екатерине в старинный домик с мансардой на Полевой ул., за обветшалым забором... Тогда все казалось окутанным некоторой дымкой таинственности. Здесь м.Екатерина поселилась лишь в последние годы своей жизни, во все прежнее время своих странствий не имея собственного присанища. Видно, это было по Божьему промыслу, хранящему чистоту ее монашеских обетов; когда же, наконец, у нее появился свой законный угол, она должна была по обстоятельствам вскоре его оставить и отправиться в дальнейшее странствование - во Владимир, чтобы спустя полтора года обрести уже вечное пристанище в безвестной деревеньке Арбузово, где она была похоронена в ограде храма.
В то время м.Екатерина была уже в преклонных годах. Несколько лет подряд я часто бывала в этом доме, который в 1920-е годы был подарен даниловскому архимандриту Георгию (Лаврову), духовному отцу м.Екатерины (тогда еще юной Елены Чичериной), и который ныне стоит в полуразвалинах, практически необитаемый. В доме была печка, которая в холодное время года топилась дровами; еда готовилась на электрической плитке, воду приносили с улицы, из колонки... Рядом небольшой садик - все, что осталось от прежнего сада с беседкой, бывшего здесь в годы юности м.Екатерины. Однажды, ненадолго погрузившись в легкий сон, она увидела очень явственно, будто дверью вошел в комнату Владыка Гурий (ее духовный наставник в послевоенные годы, давно уже почивший) в архиерейском облачении - молодой и сияющий (она рассказывала об этом видении). М.Екатерина расценила это как знак приближения и ее отшествия из этого мира.
В доме этом, благодаря м.Екатерине, теплилась жизнь, здесь был святой угол с дорогими матушке иконами, рядом висели фотографии и ее живописные работы; ее навещали духовные отцы, братия и сестры, приходили семинаристы помогать по хозяйству; их здесь привечали, угощали чем богаты, утешали беседами, и им, конечно, эти визиты были в удовольствие, да и на пользу. После кончины м.Екатерины эта "обитель", тихое пристанище посреди бурного мирского моря, запустела...
